Готика

Разреши мне застрелиться,
Только это мне по силам,
Рядом кто-то удивится
И тормознет меня, постыло.
Крикнет он, но будет поздно,
Холодеть уж будет тело,
Я нахмурю брови грозно,
И свалюся неумело.

Хоронить меня придется,
Будет дождь, и будут слезы,
Было у меня два друга,
Теперь их тысяча найдется.
И скажут – классным был он парнем,
Будут врать и притворятся,
Я скажу им, чтоб заткнулись,
Чтобы молча попрощаться.

Все что было, канет в лету,
Зарастет травой, везу,
Боли нет, печали нету,
Девчонка мнется на ветру.
И стихнет прах мой оголтелый,
Мой дух уйдет гулять в поля,
Посиди со мной немного,
Вот и все, прости – пора.

В своей биографии он признает,
Что в юные годы, как и многие его сверстники,
Он действительно пришел к глубокой религиозности,
Которая, однако, уже в двенадцатилетнем возрасте, резко оборвалась.
"Способность воспринимать, то непостижимое для нашего разума,
Что сокрыто под непосредственными переживаниями,
Чья красота и совершенство доходят до нас лишь
В виде косвенного, слабого отзвука – это и есть религиозность,
В этом смысле – я религиозен.
Космическое, религиозное чувство не приводит
К сколько-нибудь завершенной концепции бога, ни к теологии.